Погос-бек Пирумов

Погос Бек-Пирумов — полковник Русской армии. В период Первой
мировой войны командовал 5-ым Армянским стрелковым полком.

Принимал участие в Сардарапатской битве.
“Армяне показали, что способны быть лучшими воинами в мире!” Так отозвался о победе армянской армии в Сардарапатской битве командующий турецкой армией генерал Вахиб-паша. Погос Бек-Пирумов — один из героев сражения, в котором впервые за долгие годы армяне смогли одержать победу над турками, а Армения получила возможность обрести независимость.

Полковник никогда не строил иллюзий. План действий, разработанный в строгом соответствии с реальной обстановкой, являлся его единственным ориентиром. Этому он был обучен еще в Шушинском военном училище и в школе юнкеров. Впрочем, к началу Первой мировой войны ему уже за 50 — возраст для полевых офицеров пенсионный, притом в штабах засиживаться он не любил. Отставной полковник на коне — это впечатляющее зрелище, тем более если сам восседающий — командир славного Мстиславского полка. Несколько позже полковник будет направлен на Кавказский театр военных действий и как командующий V Карабахским Стрелковым полком отличится в районах Вана и Муша. Офицер не допускал необдуманных шагов и старался даже в самой неординарной ситуации обнаружить логическое зерно: его-то он и сеял в горячую фронтовую землю. В надежде на трофейные всходы.

Командир 5-го Карабахского Стрелкового полка слыл великим стратегом. В сражении под Сардарапатом его воинскому подразделению была поручена особая миссия — любой ценой нанести сокрушительный удар по отборным силам 36-й турецкой дивизии, дислоцированной на небольших грядах к северо-востоку от станции Араке. Высоты эти представляли ключевую позицию обороны турок, и осуществить миссию было весьма нелегко: наступление полка поддерживалось лишь одной артиллерийской батареей, тогда как в распоряжении нацеленного на Эривань врага их было четыре. Однако вопреки здравому смыслу и неординарной ситуации штурм “карабахцев” фактически не приостанавливался: в майские дни 1918 года Сардарапатское поле было засеяно зернами царского полковника Погос Бек-Пирумова.

Он никогда не изменит воинской присяге и не покинет багровых траншей: рядовой представитель офицерской династии, он один из тех солдат, для которых Октябрьская революция 1917 года и подписанный в марте 1918 года Брест-Литовский договор ровным счетом ничего не значат. Таким офицером являлся и его двоюродный брат Даниел-бек — кавалер русских орденов и именного Георгиевского оружия, командующий воинской частью в Сардарапатском направлении (17 февраля 1921 года он был расстрелян в Рязанской тюрьме вместе с другими героями Сардарапата).

58-летний полковник умел анализировать ситуацию; в его пыльном планшете никогда не было места для иллюзий. Герои Сардарапата, несомненно, пали жертвой большого заговоpa — на дипломатическом языке это называется “Договором о дружбе и братстве” между Советской Россией и кемалисткой Турцией. В преддверии подписания данного соглашения кемалисты — представители параллельной большевикам ложи “вольных каменщиков” — настояли на необходимости скорого умерщвления героев Сардарапата (офицеров, которые приостановили их продвижение и одержали победу над ними). Арест и расстрел героев сражения был представлен большевиками как залог дружбы и братства черных магистров. Все это прекрасно понимал репрессированный офицер: “России нет! Есть лишь теория Мирового правительства!” 16 марта 1921 года, ровно через месяц после умерщвления многих участников Сардарапатской битвы, соглашение будет подписано. Уже 13 октября “«Московский догов “собратьям”.

Большевистский прислужник Геворг Атарбекян — председатель ЧК Советской Армении — был известен своими садистскими забавами. Особенно ему удавались так называемые “операции с плоскогубцами”: с помощью клещей с вогнутой поверхностью железных губ он ломал фаланги и волю. Каждый раз, выходя из камеры, он подходил к тюремному зеркалу и, подтягивая штаны, удовлетворенно рапортовал собственному отражению: опять перестарался. Впрочем, сыскное дело тоже было слабостью прибывшего 14 января 1921 года в Армению чахоточного Геворга. Уже на следующий день он специальным распоряжением лишит правового иммунитета Договор между Полпредом РСФСР и правительством Армянской республики от 2 декабря 1920 года, в соответствии с которым “командный состав армянской армии не подвергается никакой ответственности за действия, совершенные в рядах армии до провозглашения Советской власти в Армении”: только за первые три месяца работы им будут арестованы 1400 офицеров армянской армии, в том числе 20 генералов и 30 полковников. В преддверии Московского договора этот ущербный в своем развитии Полиграф Шариков “схватит в железные клещи” и героев Сардарапата: генералов Товмаса Назарбекяна и Мовсеса Силикова, полковников Пирумовых — этакий презент Мустафе Кемалю и Владимиру Ленину лично от Атарбекяна.

Воистину смутные времена переживала Армения. Великий Ованес Туманян напишет в декабре 1921 года находящемуся в эмиграции другу Аветику Исаакяну: “Хоть ты и спрашиваешь, но я не хочу и не буду подробно писать о нашей стране. Скажу коротко: мы разрушили ее как изнутри, так и извне… Среди стольких бедствий и лишений не нашелся ни один виновный, никто так и не был привлечен к ответственности… И никто даже на самоубийство не решился, дабы доказать, что хотя бы стыд и совесть есть…”

Погос Бек-Пирумов никогда не строил иллюзий и привык руководствоваться исключительно здравым рассудком. И даже сегодня он понимает многое: расстрел его миновал ввиду необходимости сохранения некоторых единичных экземпляров для представления народу — политика, апробированная еще иезуитами. В противном случае умерщвление полковника, одного из участников Сардарапатской битвы, было бы неизбежным; тем более что он сам часто стучался в двери чрезвычайной конторы в надежде добиться пересмотра материалов дела “заключенных офицеров Армянской армии”. Февральский расстрел Даниел-бека окончательно прояснит его перспективы: сосуществование с дьяволом есть прямая сопричастность к его же деяниям. Мировое правительство, вознамерившееся установить интернациональный порядок через национальный хаос, способно задушить железными плоскогубцами любое проявление самозащиты народов.

58-летний полковник действительно умел анализировать ситуацию; в его пыльном планшете никогда не было места для иллюзий. Он не допускал необдуманных шагов и старался даже в самой неординарной и аномальной ситуации обнаружить логическое зерно. Здравый рассудок не покинет его и в этот день: вопреки кошмарной обстановке, офицеру вновь удастся найти единственно правильное решение — пустить себе пулю в висок.